Невыносимая легкость бытия – это когда тебя абсолютно не больно ударяют мини-дубинкой по башке, а ты ничего не чувствуешь, хотя надо бы – вправить мозги, которые, за извечным самолюбованием совсем растеклись по черепным лабиринтам. И дубинка в этот момент уже не дубинка, а олицетворение негодования общества, на которое Аваде было и в нормальном расположении духа плевать, а в философском – плевать еще сильнее, трижды, да через левое плечо, ибо, как завещала человеческая философия – все человечество смертно, а сквозь Аваду реки времени текут, не задевая ее.
Ада уже начинала подумывать, а не следствие ли удара дубинкой эти философские размышления, когда за ней пришли и снова куда-то повели. Она старалась как можно мстительнее спотыкаться, ибо большего от нее ждать не приходилось – наручники и кляп во рту были глухи к мысленным мольбам. И если с наручниками Авада свыклась давным-давно, ибо не первый и не последний раз пребывает в родных стенах полицейского участка, то кляп был для нее абсолютно оскорбителен. Наверное, не стоило дурным голосом петь похабные песни, переходя на личности в тех местах, где это позволяла рифма – личности обиделись. Страстно и намекающее подмигивать им Авада уже не решилась – фейри, конечно, быстро регенерируют, но это смотря от чего.
А день так хорошо начинался. Утро. Птички. Бас-гитара, злые соседи, йогурт с киви на завтрак, поход в магазин за вкусняшками, штраф за парковку в неправильном месте, отстаивание своей гражданской позиции, футболка с надписью «I don't need Sex - The Government fucks me every day», а дальше по накатанной – откройте бардачок, а что у вас там, а почему у вас это есть, а где документы, а… «Ах ты сучка, gklejwrgh и avreerhk в rrwfgureyf, да я тебя vwehkrq, а ну стоооой». И это – стражи порядка. На призывы покаяться, которые Авада без устали тянула всю дорогу до участка они не реагировали и девушка решила, что общение с этой бескультурщиной ниже ее достоинства. Похабные песни же объяснила тем, что у нее начальная форма клаустрофобия и тяга к саморазвитию, да и репетицию с ребятами она все равно пропускает, а раз пошла такая пьянка, то тексты песен там не намного отличаются.
И тут случилось то, что перевернуло обычный поход в участок от трех до пятнадцати суток. Какой-то урод кого-то убил, ДНК есть, урода нет, зато есть раздражающая всех девица, у которой можно это ДНК проверить для отчетности, чем черт не шутит, вдруг она скрытый маньяк, вон, в школе-то со скальпелем за директором гонялась, психотерапевта посещает, а вдруг у нее в рукавах стальные звездочки, в волосах ядовитые иглы, а во лбу чип слежения террористических группировок? На громкие протесты Авады, у которой неосмотрительно вынули кляп изо рта, внимания уже никто не обращал.
- У. МЕНЯ. ЕСТЬ. ПРАВО. НА. ПОМОЩЬ. ЗАЛА! – четко провыла она, не добившись даже взгляда в свою сторону. Задумалась. -..эээ. Пятьдесят на пятьдесят?
Глухо. Решив, что эти телевизионные шоу сведут ее в могилу и чего только не придумают коварные смертные, чтобы ей досадить, Ада, ни на что не надеясь, все-таки решила попытать удачу.
- Последний звонок? – Отблеск мысли в глазах офицера полиции. Бинго.
И вот она сидит, ждет манны небесной. Манна небесная задерживается, Авада волнуется, стараясь при этом не улететь в транс и обещает себе, что больше никогда, совсем никогда не будет пинать офицера полиции. Одно дело когда ты просто нервная девушка и тебе терять нечего и другое, когда у тебя дома коллекция олененочков, которых совершенно некому завещать, ибо нет полной уверенности, что им обеспечат должный уход.
Остается только сидеть, затравленным волком озираться по сторонам и стараться, чтобы на лбу сияла надпись «Живой не дамся».
Холодно, голодно и одиноко.
Главное, чтобы морриган не решила, будто личный оракул не стоит того, чтобы возиться с ее постоянными косяками и манна небесная на Аваду все-таки снизойдет. Решив, что в таких случаях поможет только мантра, девушка поглубже вдохнула и затянула «Ом».
- Да заткнешься ты, наконец, или нет?
- Нет! Нет ничего святого в Вас, богохульники! Вам не заткнуть глас Божий! Покайтесь, ибо грядет! Злые-злые мудакииии, отвяжитесь от меняяяя, злые-злые мудакииии, отвяжитесь от меняяя…
Смеркалось.

Внешний вид: воинственный. Черная футболка с надписью «I don't need Sex - The Government fucks me every day», толстовка, черные джинсы-дудки, кеды.

- 15 мудакооов на сундук с бедной мноооой, йо-хо-хо и бутылку отобрааалиии… - Лопатки от соприкосновения с тюремной мебелью ныли от холода и злости на хозяйку, ибо не было печали, что называется. Авада успела изучить фактуру потолка и в отдельности каждую его трещинку, она хотела есть, а точнее жрать, курить, немного спать и еще меньше подозреваться в убийстве. Она исчерпала почти весь свой репертуар гонимых и обездоленных и полагалась сугубо на импровизацию, которая, не подвергнутая цензуре, расцветала на глазах. От окончательной капитуляции на радость тюремной плесени Аду спас щелчок замка и знакомый голос, на который Авада отреагировала с рефлексом собачки Павлова. Вскочив, она радостно заголосила на весь участок благодарности Господу, который наконец-то услышал молитвы своей грешной дщери своей, задумалась, а не слишком ли странно, находясь под властью Морриган обращаться за помощью к другим силовым структурам, и логично рассудила, что все это маловажно и вряд ли кто станет придираться, а посему, пляшем, братцы.
Вцепившись в прутья камеры, Авада, самым громким шепотом, на который только была способна, принялась возмущаться благо нашлись благодарные уши. Девушка сомневалась, что уши жаждут услышать от нее именно это, но ничего не смогла с собой поделать, ибо это уже ни в какие рамки.
- Анали, они все врут! Чесслово, врут! Они клялись, что используют против меня все, что я скажу. И где, где мои пираты-стриптизеры, где мужские половые органы и ром?! Вот скажи мне, мы можем их засудить вотпрямщас, или священный пендель им воздастся только в аду?
Авада Кедавра не была дурой. Она предпочитала считать себя неординарной личностью, поведение которой нередко принимают за девиантное, хотя оно таковым не является. Просто иногда она не могла удержать себя в руках и это ее подводило практически под монастырь. Ее психотерапевт считал Аваду смышленой девочкой, но утверждать о ее полной дееспособности и психической стабильности не спешил, а Аде все нравилось таким, каким оно значилось в карте, ибо частенько заявление: «Я псих, у меня даже справка есть, сиги есть?» могло принести положительные результаты в виде пачки сигарет. Авада слишком любила халяву, чтобы становиться адекватной. Но были моменты, когда она внутренне чувствовала себя не в своей тарелке. И этот момент как раз наступил.
Когда на нее испепеляющим взором смотрели не только чужие, но и свои, это настораживало. Когда взор принимал значение «Тыопятьдасколькоможноуже», это печалило и подрывало моральный дух. И Ада абсолютно не хотела проверять, какой из вышеперечисленных взоров сиял в глазах Анали, которую, в принципе, была очень рада видеть. Ведь к ней могли прислать кого угодно, могли вообще никого не прислать, о чем Кедавра старалась даже не думать, полагаясь на природный эгоизм, а тут надо же, друг, товарищ, бро на каблуках, звезда мировой юриспруденции и просто красавица. Можно гордиться собственной значимостью и продолжать надеяться на возвращение домой к вечернему показу Симпсонов. Если бы не камера, Авада бы, наверное, бросилась спасительнице на шею с восторженными восклицаниями, но, к счастью, концерт без заявок настроил весь полицейский участок стоять до последнего и засадить мерзавку в Маунтджой, Азкабан или Килмэнхэм, развлекать туристов. Или выпустить при любом подвернувшемся случае. Лишь бы больше никогда не видеть. Хотя, Авада большие надежды возлагала на ночные кошмары со своим участием.
Переживая внутренние страсти, она не нашла ничего лучше, как сорваться на копе, проводившего Элиль к подозреваемой.
- Чо смотришь, козел? Сказала же, что не буду делать минет, ты не в моем вкусе, во всех смыслах, отвали. – Наблюдая, как краски смущения и гнева образуют воистину предынфарктный оттенок, до Ады начало доходить, что в этот раз она что-то совсем далеко зашла, но, как говорится, слово не воробей, не вырубишь топором. – Ну что ты так переживаешь, сердце-то, небось, не железное.
Подозревая, что конец ее близится со скоростью связки ключей, отделяющей ее от жаждущего кровушки полицейского, девушка отскочила к стене, с тревогой покусывая колечко пирсинга в губе.
- Анали! Анали, вытащи меня отсюда, я никого не убивала, чесслово! Анали, ты видишь, какой произвол здесь творят? Мамочкиии, убьют и не заметят, концы в воду, а я так не узнаю, чем кончилась Теория Большого Взрыва и женился ли Шелдон на Пенни!
Решив, что сказала на сегодня достаточно, Авада к радости всего участка наконец заткнулась с нехорошим предчувствием, что в этот раз она явно переборщила и если останется живой, то ее психотерапевт точно заставит ее регистрироваться на сайте знакомств, развивать навыки коммуникабельности.
Но уходить в транс ради такой мелочи она не спешила, с дрожью в селезенке ожидая Бледную с Косой.